Глава 9
Королевская милость
Мое сознание было придавлено тяжелым одеялом опьянения. Мысли ворочались лениво и бессвязно. Не люблю напиваться, но в этом мире нет других антидепрессантов, нет и психологов. Как и после явления того, что осталось от Олана, сейчас мне тоже хотелось забыться и не помнить всего, что случилось.
Да, мы победили, но эта победа оказалась пирровой. Две трети о́ни остались на поле возле своего старого дома. Остальные выжили, но не скоро смогут встать в строй, несмотря на всю свою живучесть. Среди людей потери были не менее болезненными. Вин Драган повел отряд хидоев в самоубийственную атаку и все же позволил основной массе рыцарей пробиться в цитадель, но из храбрецов не выжил никто. Я едва не взвыл, когда закованные в броню рыцари принесли такого же тяжелобронированного гнома. Спесивые кельты обращались с телом Турнока, как с величайшей драгоценностью. Гном рубился в общем строю, как маленький бронетранспортер. Порой только благодаря его напору удавалось заделывать, казалось бы, безнадежные дыры в обороне. Именно он прикончил последнего многорукого. Целители тянули из тела гнома оторванные щупальца, как его собственные жилы. Мне было жутко смотреть на это, но я остался до конца. Сейчас маги боролись за жизнь коротышки и не могли сказать ничего утешительного.
Рядом с гномом в госпитале лежал Воган, которому некры практически отгрызли руку. Сводная сестра серой тенью сидела возле брата, и даже Богдану не удалось оторвать жену от этого бдения.
Ну а мне — тому, кто втравил своих друзей в безумную аферу, — осталось только ждать и пить. Пить и ждать.
А что я еще мог?
Очередной хрустальный бокал треснул в моих руках. Осколки впились в кожу, добавляя еще парочку к сети мелких ранок на ладонях.
Дверь в кабинет тихонько отворилась, и мне с трудом удалось подавить желание бросить осколками бокала в незваного гостя. Но стоящий за дверью человек излучал такую тоску, боль и любовь, что моя ярость начала угасать.
Да, совсем забыл: кроме алкоголя у меня есть еще один антидепрессант. Настя пришла только сейчас, потому что ее не пускал Элбан. Старику пришлось переживать не только о раненом племяннике, но и обо мне. Он знал меня лучше всех и правильно почувствовал перемену в настроении, пуская в ход самого сильное средство.
Настя неслышной тенью скользнула за мое кресло и обняла сзади. На мою шею капнули ее слезы. Я скрипнул зубами и положил ладони на ее локти.
— Мне так страшно… — пискнула моя жена.
Она не уточнила, чего именно боится, но в этом и не было необходимости. Мой дар раскрылся с еще одной стороны, позволяя буквально сливаться разумом с любимой женщиной. Именно ее страх позволил мне взять себя в руки. Плотное одеяло хмеля немного развеялось. Теперь в нем не было необходимости — моему разуму больше ничто не угрожало.
— Не бойся… — прохрипел я, целуя теплую ладошку, — скоро все закончится…
Шальная мысль о том, что финалов у этой истории может быть два, мелькнула в моей голове и стала причиной горестного всхлипа жены.
Пришлось утешать Настю, и это окончательно погасило звенящую тоску в моей душе, оставив только очередной рубец от потери. Наконец-то на свободу вырвалась ярость, которую пришлось загонять в глубь сознания буквально пинками. Но теперь она не была безумной и пугающей. После осознания всего, что случилось, я рвался в Лугус, чтобы наконец-то добраться до горла Врадака. Князь Боримир, который с трудом стоял на ногах, высказал здравую мысль, что стоит дождаться прихода обещанных дружин славянских витязей, но мой мозг уже отказывался пользоваться логикой. Попытка остановить меня вызвала нервный срыв. Али с Элбаном организовали бережное пеленание «пациента». Удивительно, что не вмешался Рудый. Он лишь держался рядом и, чувствуя сумбур в моей голове, испуганно поскуливал.
Теперь я чувствовал жгучий стыд. Хорош ярл — ведет себя как вздорная девица, бросаясь то в истерику, то в пьянку…
На душе стало хорошо — какое это благо, когда есть кому поддержать тебя в минуту слабости! Что ж, теперь пришла моя очередь заботиться.
Элбан был отправлен домой к жене, а Настя препровождена в мою спальню. Некоторое время мы просто лежали рядом, и только когда дыхание жены стало ровным, я смог расслабиться и провалиться в сон.
Мое отрезвление произошло очень вовремя. Утром в озеро вошла тройка речного дозора с сообщением, что к устью Оверни подошли ладьи славянской судовой рати. Я тут же отправил гонца обратно с приказом не входить в реку, а ждать меня.
В этот раз наш караван выглядел очень необычно — только две баржи, но вода вокруг кипела от движений нескольких десятков акаяси. На соединение с кораблями славян шли не только укомплектованные пловцами угри-переростки, но и все имеющиеся в наличии буксиры. С собой я взял двух молодых хорохов, пару целителей и всех магов-артефакторов. Порывавшегося встать Клеппа пришлось привязать к кровати. И это, скажу вам, была еще та задачка — викинг начал идти на поправку, так что, сопротивляясь, порвал несколько ремней. Вместе с начальством остались все малолетние телохранители. Поэтому меня прикрывал только Али. Сухопутная часть Корпуса была представлена одним лишь Рудым.
— Странный у нас получается поход, — со вздохом сказал князь Боримир. — Войско, в котором только славянские дворяне, идет на Лугус. Это похоже на раздор.
— То, что творится в королевстве, вообще ни на что не похоже.
— Думаешь, нам придется воевать с гвардией?
— Это много от чего зависит.
— Не уверен, — ворчливо сказал мой родич. — Что взбредет в голову малолетнего короля или его мамочки, то и случится.
— А мне кажется, что все упирается в то, успели горожане пообщаться с перерожденным Врадаком или нет.
— Ты о чем? — встрепенулся князь.
— Ох, хотел бы я сам это знать…
К вечеру оба каравана встретились в устье Оверни и начали совместное движение вниз по Дольге.
Славяне загрузились во все, что только могло ходить по реке.
Интересно, они хоть кого-то оставили на аравийской границе?..
Судовую рать вел новый верховный воевода славян Изяслав Путимирович. Рядом с ним в качестве помощника находился племянник, который по-прежнему косо смотрел на меня, так и не определившись в своем отношении к странному соратнику. Здесь же присутствовали все мои «сокамерники». Даже сильно хромающий Гремислав не стал отлеживаться в обители ведунов. Князь облачился в более присущие ему кожу и меха, а рядом с ним постоянно находились сыновья и родичи, внешностью и повадками больше похожие на волков, чем на людей.
Ох, чует мое сердце, что придется сдерживать эту свору всеми силами — гражданская война погубит королевство. И все же тлеющее недовольство, которое брадарским королям удавалось сдерживать несколько веков, вот-вот грозило разгореться в бушующее пламя.
Как всегда, Дольга и ее спокойные воды позволили мне совладать с душевными терзаниями и собраться с мыслями. Теперь, подумав, я утвердился в мысли, что все делаю правильно. Мне не нужна была война, и если новый король будет вести себя благоразумно и позволит мне разобраться с Врадаком, прежняя династия останется на троне. Другой вопрос, что разбираться с некромантом мне придется в одиночку. Хотя очень не хочется. Но что поделать, сагар у меня только один, даже дикие братья Рудого погибли в той безумной атаке…
Прав Клепп — не место командиру в первых рядах. Меня подвела собственная жадность коллекционера, хотелось хапнуть всего и много, вот и досталось все вкупе — и самый мощный зверь, и вся связанная с этим фактом ответственность. Неожиданно вспомнился пропавший малыш-о́ни. Что это — досадная случайность или напоминание свыше о том, что я зажрался?
Помимо упорядочивания стратегических решений мы с Богданом очень продуктивно поработали над усовершенствованием нашего оружия. Жаль, что не сделали этого раньше — все идеи пришлось воплощать «на коленке» и без помощи подгорных мастерских.